Пожалуй, не надо давать определение слову «быдлеска». Во-первых, тот, кто книгу читал, и так знает, а тот, кто собирается прочитать, узнает. Во-вторых, у Веркина удивительное чувство языка, его неологизмы, чаще всего, интуитивно понятны, а этот более чем удачный. В общем, наша жизнь полна быдлесок. А если наблюдатель умен, сообразителен и большого мнения о себе, то он их будет постоянно замечать и фиксировать хотя бы в памяти. В некотором смысле «Кусатель ворон» как раз про то, как научиться видеть и чувствовать не только быдлески. И то, что у главного героя, который тут еще и рассказчик, все-таки это под конец получается, указывает на сильный такой персонажный рост. К счастью, не только у него одного. Про это, собственно, и вся книга. Но чтобы до этого добраться, нужно преодолеть массу приключений, приключений смешных, дурацких, а порой и страшных. В общем, скучно не будет.
Тег: «Самосовершенствование».
«Кусатель ворон» — текст плотный, вызывающий многочисленные ассоциации. Одни – закономерны и предполагаются самим Веркиным, другие – личные и проистекают из жизненного и читательского опыта. Согласитесь, это характерно для любой хорошей книги. Лично у автора этих строк случилось три литературные ассоциации. Из разных стран, из разных эпох, есть подозрение, что даже для Веркина они могли бы оказаться неожиданными. Все три помогут рассказать про книгу, прежде всего, через личное прочтение.
Тег: «Предуведомление».
Ассоциация первая. Джером К. Джером «Трое на четырех колесах». Да-да, именно эта книга, а не та, где герои плавали по Темзе. В этой повести компания бравых друзей отправилась колесить на велосипедах по Европе. А автор иронично описывает не только их приключения, но еще и всякие детали континентального быта. Безусловно, Джером К. Джером не является основателем жанра тревелог, путевые очерки писали задолго до него, но он делал это по-настоящему искрометно. У Веркина тоже путешествие, тоже заметки по ходу странствий, тоже очень смешно. Вот только путешествуют в «Кусателе ворон» не по Европе, а по Центральной России, по самому ее сердцу – по Золотому кольцу.
Тег: «Чем богаты, тем и рады».
В маленьком провинциальном городке случилась сенсация: воспитанница школы при туберкулезном санатории написала научную работу по немецкой литературе, и эта работа наделала такого шума, что стала причиной совместной экскурсии по Золотому кольцу немцев и наших. Задумка была такая: из Германии к нам приезжает несколько талантливых подростков, которые с нашими талантливыми подростками познают культуру, историю и прочее, прочее, прочее, чтобы на следующий год уже наши талантливые подростки поехали в гости к немецким талантливым подросткам. Правда, с нашей стороны в поездку попали по большей части далеко не таланты, а просто дети влиятельных родителей, местная как бы «золотая молодежь». Возглавил всю эту поездку молодой куратор из областного комитета по делам молодежи, а себе в помощники взял друга детства, вредного и въедливого такого же молодого журналиста и блогера. Собственно, от его-то лица и рассказывается история этой безумной поездки. А ведь по дороге вся эта толпа старшеклассников должна давать всяческие концерты и делать всяческие добрые дела. Легко сразу же понять, что все пойдет не по плану.
Тег: «Добрыми намерениями…».
Ассоциация вторая. Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита». Многие считают, что этот роман делится на две части: мол, в первой одна сатира, а во второй одна мистика. Очень удобно, можно сразу отсылать к необходимой части того, кому надо что-то одно. На самом деле, это не так, но оставим данное заблуждение на совести школьных учителей литературы. Так вот, «Кусатель ворон» состоит как раз из двух частей – сатирической и мистической. В первой части наши герои катят по дорогам нашей страны в своем автобусе и приключаются. Как уже говорилось, вышло очень и очень смешно, автор порой доходит до по-настоящему черного юмора. А еще безжалостно высвечивает все эти гротескные детали провинциальной жизни. Если вы любите читать в общественном транспорте, готовьтесь к тому, что попутчики будут смотреть на вас, как на полоумного, ведь, скорее всего, вы не сможете удержаться от хохота. Особенно хорошо читается, если перед этим как раз попутешествовать по данному региону, вот уж действительно – так оно и есть. А потом персонажи из-за поломки автобуса оказываются в глухой деревне, где все очень странно, очень непонятно, а порой и жутковато, в общем, мистично.
Тег: «Автохтоны».
На первый взгляд, может показаться, что Веркин просто сложил один роман из двух повестей, тем более, что по настроению и подаче части действительно сильно различаются. В первой – персонажи дерутся, ругаются, приклеиваются языком к металлическому столбу в музее Снегурочки и тому подобное. Во второй – бродят по глухим лесам, ищут источник здоровья и удачи и сталкиваются с чудесами. Первая часть просто переполнена сарказмом, а вот вторая – лиричная. Композиционно здесь все тщательно выверено, это как две стороны одной монеты. Веркин, в конце концов, не только развлекает, он еще и воспитывает. Сперва ему понадобилось показать персонажей с неприглядных сторон, чтобы потом взглянуть на них с положительных. Да, чтобы перековать всех этих подростков с их проблемами и недостатками, потребовалось самое натуральное чудо, вмешательство чего-то, что и выразить словами сложно, кто-то скажет, что слишком надумано. Но давайте не забывать, что и в реальной жизни люди меняются только вне зоны комфорта под воздействием экстремальных обстоятельств. В некотором смысле надо даже поблагодарить автора, что тот не приготовил для своих героев какого-нибудь чернушного потрясения (стали заложниками, случайно поспособствовали несчастью и тому подобное), а просто столкнул их с чем-то, что таится в уголке нашего глаза.
Тег: «Перевоспитание».
Ассоциация третья. Дэвид Митчелл «Лужок Черного Лебедя». Если бы автора этих строк попросили коротко сформулировать, про что его самый любимый роман Дэвида Митчелла, то, скорее всего, получили бы следующий ответ: «Про то, как стать человеком в неблагоприятной для этого среде душного провинциального города». И да, отчасти «Кусатель ворон» про это. Но есть в «Лужке Черного Лебедя» еще кое-что, про что у Веркина как раз гораздо больше. Отрочество по Дэвиду Митчеллу это возраст, когда человек лицом к лицу сталкивается со страшным. И вот этого в «Кусателе ворон» полным-полно: не только в смысле мистического (особенно во второй части), но и социального. Да, автор мастеровито прячет все это за остроумием рассказчика, но спрятанное остается просто спрятанным, никуда оно не исчезает.
Тег: «Неприкрытая реальность».
Тут стоит отметить, чем «Кусатель ворон» значительно отличается от многих отечественных книжек про нашу провинцию. Он – не мрачный. Тут нет беспросветности, отчаяния, бездны одиночества. Да, все какое-то кривое и косое, странное и порой пугающее, но при этом все-таки симпатичное. Угол зрения всегда важен, но даже самая забористая быдлеска в этой книжке не будет выглядеть так, как вам покажут провинциальные ландшафты в каком-нибудь отечественном фестивальном фильме. Или в видосах с канала «+100500». При этом Веркин не приукрашивает действительность, здесь нет лубочного провинциального счастья. Тут надо бы ввернуть про то, что просто Веркин честен со своим читателем, вот только можно лопухнуться, так как в душу автору все-таки не залезешь. К тому же пассаж про честность, если уж быть честным до конца, нивелируется тем, что ведь рассказчик-то ненадежный. Это становится ясно достаточно быстро: парень любит приврать, преувеличить, досочинить. О каком реализме здесь может идти речь? Да ни о каком. Тем более, о честности в изображении реалий.
Тег: «Что хотел сказать автор».
То же самое касается и изображенных в «Кусателе ворон» подростков. Стереотип (а он всегда питается жизнью) таков: современный подросток туповат, зависим от соцсетей, разумеется, сексуально озабочен. Поэтому-то иногда персонажи Веркина кажутся умней, (допустим, они все-таки читают много, а занятия в школе не проходят даром), независимей (в конце концов, может быть, их все-таки правильно воспитывают родители) и невинней (спишем все-таки на условности подростковой литературы), чем бывает на самом деле. В конце концов, иногда они кажутся вовсе не подростками, а вполне себе тридцатилетними чуток инфантильными людьми. С одной стороны, все это можно списать опять же на ненадежного рассказчика, ведь его глазами мы видим не только события, но и их участников, к тому же он не скупится на комментарии и оценки. С другой – а почему это автор подростковой литературы обязательно должен быть реалистом в изображении своих героев? Вон, сконструировал-то своих идеальных детей Владислав Крапивин. Мы знаем, что таких почти не бывает, но все равно любим про них истории. Даже термин такой появился – «крапивинский мальчик». Вот и Веркин вполне мог создать своих подростков, назовем их, к примеру, «веркинскими». В конце концов, если история хорошая, то про эти нюансы можно и забыть. Признаем, что речь идет о подростках. И все. История же хорошая, в какой-то момент во всех этих героев веришь и не требуешь объяснений того, почему они порой умней, независимей и невинней, чем бывает на самом деле.
Тег: «Фантдопущение».
А вот того, чтобы слово «быдлеска» полноправно вошло в русский язык, очень бы хотелось. Но вряд ли. Тут только экранизация поможет.
Официально «Тополята» не входят в цикл «В глубине Великого Кристалла», но так и хочется их к нему отнести. Действие-то вполне может происходить на какой-нибудь ближней к нам Грани. Мир очень похож на наш: только Федерация — не Федерация, а Империя, президент — не президент, а Регент, и еще щепотка различий. Во всем остальном — вполне себе наш мир, вон, например, персонажи в какой-то момент едут отдыхать в Крым. Можно предположить, что Крапивин сознательно дистанцировал «Тополят» от вселенной Кристалла в силу того, что они, конечно, про наш мир, про наше общество, про наши проблемы. А то, что описанные события происходят в некоем альтернативном мире, является удобным допущением, которое позволяет усилить некоторые ситуации без оглядки на критику в духе: «У нас так не бывает». Это очень напоминает ситуацию, как писатели в СССР, когда затрагивали острые общественные проблемы, помещали действие в какую-нибудь абстрактную европейскую страну, чтобы всегда можно было отговориться — «Пардон, это не про нас, это про загнивающий Запад».
Город-миллионник Айзенверкенбаум уже давно превратился в скопище высоток, власти снесли почти все старые дома, чтобы построить на их месте ультрасовременные жилые комплексы. Но все равно еще остались полузаброшенные дворы, в которых растут высокая трава и раскидистые деревья, здесь так привольно гулять кошкам и играть ребятне. Рядом с такими дворами и живет десятилетний Тенька Ресницын. Кстати, прозвище образовано от имени Степан, получилось гораздо правдоподобней, чем порой выходит у Крапивина. Май на исходе, в школе уже и домашку не задают, впереди такое огромное лето. Именно про это лето и рассказывается в «Тополятах», про то, что предстоит пережить и прочувствовать Теньке и его друзьям (в том числе и воображаемым, а может быть и не таким уж воображаемым).
Давним поклонникам творчества Владислава Петровича все здесь будет знакомо: правильные ребята, которые воспитывают в себе характер и стараются всегда поступать по совести, немножко ненавязчивой фантастики, хорошие взрослые, которые всегда помогут детишкам, прекрасно выписанное лето опять же. Но не надейтесь, что в этой книге вас ждут беспечные летние приключения. Боли, отчаяния, несправедливости Владислав Петрович насыпал в «Тополят» предостаточно. Даже, пожалуй, больше, чем надо. Иногда просто хочется закричать: «Может, хватит?!». В конце концов, образ «тополят» Крапивин выводит из давней истории расстрела рабочих в Новочеркасске, тогда в том числе погибли и дети. Один из персонажей, рассказывая об этом, упоминает о ребятах, которые сидели на деревьях и, попав под пули, попадали на землю. Страшный образ, жуткий символ, через него автор еще раз подчеркивает уязвимость детей, незащищенность перед большим и жестоким миром. Создается впечатление, что автор таким образом признает то, что в новом мире, в современной социальной действительности дети, которых он описывал все эти годы, просто обречены, им тут нет места. Да, истории героев «Тополят» завершатся более или менее хорошо, правда, этот условный хэппи-энд кажется несколько натужным, словно автор не мог написать по-другому, но внутренне понимал, что просто хочет, чтобы мытарства милых его сердцу персонажей закончились. Хотя бы на время.
В «Тополятах» нет магистрального сюжета, Крапивин просто описывает жизнь своих героев. Порой фокусируется на мелких радостях и огорчениях, которые, конечно, важны для этих детей, но при этом не собираются в какое-то единое полотно. Но все это в какой-то момент отступает на задний план, когда приходит настоящая беда. И она тут далеко не одна. По сути перед нами четыре повести, которые, конечно, тесно связаны, но могут быть прочитаны и по отдельности. Первая про развод родителей Теньки и про то, как Теньку чуть не отобрали у мамы. Вторая про кошку Теньки. Третья про сироту Кабула, с которым однажды пересекся Тенька (и, конечно, не оставил в беде). Четвертая про битву за тополя, которые решила вырубить городская администрация. Пожалуй, самая жесткая именно история Кабула, читать про его злоключения впечатлительному человеку порой будет невыносимо. Потому, наверное, стоит сказать, что именно для него Крапивин припас по-настоящему чудесный поворот сюжета. Все будет хорошо, не переживайте, правда, это хорошо все равно с привкусом горечи.
Любопытно, что Крапивин — хотя на первый взгляд, учитывая все входящие, может показаться обратное — напрямую не критикует государство. Зло исходит не от общественной системы как таковой, а от конкретных людей. Кто-то злоупотребляет властью, кто-то хочет набить себе карман, кто-то просто запутался в собственных убеждениях. Но всегда найдется тот, кто будет противостоять всем этим хамам и негодяям. При этом этот кто-то вполне может работать в тех же самых учреждениях, которые как раз и могут показаться олицетворением несправедливости и черствости. По Крапивину всегда найдутся мудрый, добрый и решительный уполномоченный по правам детей, неподкупный участковый, неравнодушная к проблемам своих пациентов заведующая больничным отделением. В конце концов, даже простой дворник может вовремя накормить и обогреть беспризорного мальчишку. Пока есть такие люди, не все потеряно, пусть они так же уязвимы, как дети, как тополята.
Эта книга Крапивина не из тех, которые могут вызывать примерно одинаковую реакцию. Она противоречива. Но учитывая поднятые темы, иной не получилась бы. Найдутся те, кто обвинит автора в манипулировании, в натужном выдавливании слезы. Не обойдется без тех, кто согласится, что детская литература порой обязана быть вот такой, иначе не достучишься. Будут и те, кто скажет, что раньше было лучше, что Крапивин исписался, что вместо «Тополят» надо читать его ранние вещи. Им, конечно, кто-нибудь возразит, что все наоборот. И, в общем-то, это правильно. По-настоящему цепляющие книги не могут понравиться всем-всем-всем, ведь они заставляют думать и чувствовать, а ведь, согласитесь, все мы думаем и чувствуем по-разному. В этом отношении «Тополята» однозначно удались, хотя, положа руку на сердце, стоит все-таки заметить, что истории можно было интересней связать, да и без надрыва в некоторых эпизодах читатель легко обошелся бы.
облако тэгов
